В интервью Нечкасов повторяет то, что он говорил и ранее. Евгений предстаёт в нём ярким представителем «языческого» западничества в российской философии. Кстати, интересно отметить, что на новом витке (цикле) российского исторического развития появилось российское «языческое» западничество и русское «языческое» славянофильство, которые как бы дезавуируют консервативное и либеральное «западничество» и консервативное и либеральное «славянофильство» 19 века, которые в наше время стали совершенно ретроградными и реакционными, особенно в связи с архаичными авраамическими религиями и на фоне «четвёртой политической теорией», выдвинутой А. Дугиным. То, что Нечкасов — чистейший западник, доказывает не только его гордость, доходящая до бравады, своим «германским» происхождением, но и его приверженность так называемой «германо-скандинавской языческой» традиции. Хотя эта традиция прежде всего скифо-сарматская (Азиатская — от слова Аз=Ас = Бог или Туранская) и готская, ибо готы — прародители «германцев», как доказали раскопки Тура Хейердала, вышли из предгорий Северного Кавказа (Ставрополье и Кубань — земли сарматов, аланов, гот-аланов и рус-аланов, которые на старых картах назывались Албанией или Белой Страной), а затем расселились по всей Южной Руси по берегам реки Дон и Днепр (Рус-Алании, Русколани, указанной ещё на географической карте Птолемея), в Тавриде (совр. Крым и Новороссия), а после вместе со своим вождём Одином (Водан=от глагола «водить»=Вождь) ушли в Европу до Испании (Каталония=Гот-Алания) и Северо-Западную Европу. Столица готов Асгард=АсГород стояла на Дону. Если говорить о «языческой» традиции, то её нельзя причислять к архаике, ибо она является подлинной и аутентичной традицией так называемых «индоевропейцев» (= эвфемизм, заменяющий слово «арийцы», которое стало в современных академических исторических и антропологических учёных кругах непристойным, и Нечкасов слово «арийцы» тоже считает непристойным). Мы же ограничимся словом «СКИФЫ», а не нелепым, химерическим термином «индоевропейцы». Подлинность и аутентичность «языческой» традиции подтверждает и Нечкасов, за что честь ему и хвала. Итак, «язычество» — это не архаика и не реакция в смысле чего-то отсталого, косного и устаревшего, которое стремится к реваншу. «Язычество» — это Традиция как Единство Старого и Нового, горизонтального (временного, пространственного, земного) и вертикального (вневременного, духовного, небесного), Единство основанное на фундаменте Вечных, Непреходящих, Неизменных Ценностей, Истин, Идеалов, Принципов. Напротив, всякая архаика в её реакционной реализации есть разрыв связи времён и связи Неба и Земли, разрыв подлинной, аутентичной Традиции как их Единства. Соответственно, «язычество» не является лишь реставрацией, оживлением, возрождением Старого (Древнего) миропорядка — всего, что в нём обладает способностью к Жизни, оно есть и приятие Нового, но с его коррекцией на основе Вечных, Непреходящих Ценностей и Принципов. Поэтому современная интеллектуальная Россия ныне отвергает архаичные, реакционные идеологии ренегатства — иудео-христианские «славянофильство» («византизм») и «западничество» («романо-германизм») 19 века и выдвигает им в противовес «языческие» «славянофильство» и «западничество», а также «восточничество». Но, что ещё более знаменательно, эти новейшие течения российской мысли не враждуют друг с другом до взаимной ненависти и отрицания, как сие происходило в имперской России 19 в., а сотрудничают, соратничают и союзничают, чему служит блистательный пример Е. Нечкасова и волхва Велеслава, которые поддерживают все, на их взгляд, вменяемые «языческие» культы, включая русские «родновеческие». И правда. Делить-то им абсолютно нечего, поскольку и западноевропейская (эллинская, латинская, кельтская, «германо-скандинавская» = готская) и восточно-европейская («славянская», «финно-угорская», «тюркская» — туранская) «языческие» традиции исходят из одного скифо-сарматского алтайского (туранского) корня, а тот, в свою очередь, уходит ещё глубже — в ведическую Ариану (Арктиду, Гиперборею), в Нордическую или «Примордиальную» Традицию. То есть, эти локальные традиции являются этническими реализациями во времени и пространстве Единой некогда «индоевропейской»=арийской Традиции. Другим характерным признаком западничества Нечкасова является его культовый набор авторов — «языческих» мыслителей Запада. Из русских авторов он называет лишь А. Добровольского и А.Дугина. Однако, от Доброслава Нечкасов отошёл довольно давно, а Дугин по своей сути не является полноценным славянским, а тем более Русским Мыслителем, во-первых, потому что он христианин самого архаичного, самого реакционного, самого ортодоксального = правоверного толка, который не имеет ничего общего с подлинной, аутентичной. этнонациональной Руской Традицией, восходящей к арийскому и туранскому Началам, а во-вторых, он мыслит в категориях библейских, в категориях греко-римской да её идейной наследницы — третье-римской христианской унификации да унитаризации, а также континентально-евразийской глобализации от Лиссабона до Владивостока, реваншистски соединяя в своей евразийской, религиозно-фашистской идеологии греческую христианскую ортодоксию в её старообрядческой, старомосковской («иосифлянской») форме монастырского студийского Устава, хазарский иудаизм и «евразийский=тюркское» магометанство как три религиозно-идеологических элемента («духовные скрепы») «неоевразийства», эклектически соединяя с ними аполлонизм, соляризм, платонизм, неоплатонизм, генонизм + ордынский геополитический империализм Чингиз-хана и Чингизидов. Сию совершенно реакционную, религиозную и мессианскую геополитическую доктрину Дугин противопоставляет как Модернизму, так и Пост-модернизму. Но авраамическая паталогически маскулинистская, монотеистическая и спиритуалистическая Реакция ничем не лучше модернистской и пост-модернистской Революции, ибо и та, и другая разрывают подлинную космоцентрическую Традицию, связь времён и поколений, связь Богов, Духов Предков, Духов Природы и людей, Неба и Земли. Первая антагонистически противопоставляет Старое Новому, а вторая — Новое Старому. Естественно, в виду этого Е. Нечкасов не станет считать себя последователем Дугина, хотя он во многом согласен с дугинской критикой Модерна и Пост-модерна. Эта критика весьма похожа на критику эпохи Просвещения латино-католическими реакционерами типа графа Ж. де Местра или журналиста николаевского времени М. Каткова да его последователей эпохи царя Александра Третьего — Л. Тихомирова, К. Леоньева и К. Победоносцева. А то, что Дугин на словах признаёт, что христианство является шагом к упадку, ничего не меняет в его библейском, авраамическом мировоззрении, облагороженном монистическими платонизмом, неоплатонизмом и генонизмом. Он ведь не перешёл, подобно волхву Велеславу и Нечкасову, на позиции «языческого» традиционализма, которые словом и делом подтвердили свой интеллектуальный и духовный выбор, признав безплодность для будущего человечества христианского пути, выродившегося в архаику, талмудизм, формализм и обрядоверие и сросшегося, начиная с цезаря Константина «Великого», с путём мироправителей антитрадиционалистского века сего.

Нечкасов говорит о двух метафорах Единой Мировой Традиции, словно боится или стесняется упоминать о Единой (Универсальной) Мировой (Космической) Традиции. Но стесняться тут нечего. Универсальная Традиция существовала, существует и будет существовать вовсе не «метафорически», а в действительности. Локальные «языческие» Культы и Культуры, мифология, эпос, нравственные установления и обычаи, между тем, являются её этнонациональными реализациями, односторонне, искажённо, ущербно, неполно или более-менее полно, целостно, в зависимости от степени исторической сохранности универсальных принципов и знаний, выражающими Изначальное Учение. Ныне Универсальная (Единая) Традиция во всей своей полноте и целостности до времени сокрыта от падших людей «Кали-Юги». Тем не менее, её этнонациональные реализации позволяют приобщиться к тайнам метафизики и Высших Принципов Бытия, поэтому далеко не всё потеряно. Кроме того, не следует забывать, что продолжает действовать Вертикаль Традиции — непосредственное вневременное взаимообщение или связь Богов, Духов и людей, хотя эта связь даётся немногим. И эта связь отнюдь не мистическая, а фактическая (в здравом уме и ясной памяти), ибо мистика это всего-лишь вид астрального наваждения, гипноза (манипулятивные техники потусторонних духов, сущностей и астральных эгрегоров) и голографического представления (потусторонней мистерии, потустороннего театра), на которые клюют религиозные фанатики да экзальтированные, сентиментальные, пафосные «субъекты». Радуюсь, что Е. Нечкасов, кажется, учёл критику в свой адрес и теперь не путает космополитизм, унификационизм и унитаризм авраамических религий христианства да магометанства с Универсализмом и Единой Нордической Традицией. Единство в Многообразии, множественность Культов и Культур, наций, этносов, национальных государств эффективно противостоят однообразному унификационизму и унитаризму авраамического да буддийского космополитизма, глобализма да империализма, гипертрофированным претензиям на мировое мессианство и сотериологизм, что всегда заканчивается инквизицией, деспотией, тиранией, классово-эксплуататорским и духовным гнётом вместо обещанного земного рая.

Что касается барона Юлиуса Эволы, то его мнение о Модерне несколько ошибочно. Во-первых, даже судя по академической историографии, Модерн представлял собою сложное явление. В эпоху Возрождения произошла некоторая реабилитация античности и античной мысли. Время Просвещения было загипнотизировано античной эллинской и «римской» демократией. Просвещение стремилось в организуемой деятелями Модерна революцией воплотить идеалы афинской полисной демократии и «римской» республики. Дабы поднять достоинство человека-гражданина, утвердить его историческую субъектность философы Просвещения подняли на щит изречение эллинского мыслителя Протагора «Человек есть мера всех вещей…». Без Просвещения не было бы классицизма (эстетической и моральной идеализации античности и аполлонизма), барокко (идеализации античной раскрепощённости человеческих чувств, дионисийства 18 века), героического романтизма Гёльдерлина и Клейста, для которых античность была идеалом, противопоставленным буржуазному лютеранско-кальвинистскому филистерству (обывательщине, мещанству, пошлости), мистического романтизма, который искал свой идеал не только в христианской средневековой мистике (Новалис) и христианском рыцарстве (куртуазном, рыцарском служении Прекрасной Даме — отголоске «языческого» жреческого служения Великой Матери Богов), но и подобно Гофману — в «мистике языческой», в «мистике» духов Природных, Космических Стихий (элементалей и стихиалей), а также в оккультизме, алхимии да герметизме. Именно эпоха Просвещения и социальные революции Модерна, уничтожив в большей степени инквизицию и монополию клерикалов на рынке культовых услуг, религиозных учений и Знаний (Наук), расчистили дорогу возрождению европейского «язычества» через реабилитацию не только античной цивилизации, но и «фольклора», народных эпосов, сказаний, легенд, песен, сказок, породили моду на «языческую» старину и на подражание ей в литературе, блистательным примером коего служат Песни Оссиана шотландца Макферсона или «Слово о полку Игореве». А трёхтомная Германская Мифология братьев Гримм с другими европейскими исследованиями дохристианской культуры дала старт широчайшему мировому научному изучению «языческого» Наследия всех времён и народов. Если бы не эпоха Модерна, мы так и остались бы гнить под гнётом суда и палачей инквизиции, религиозного деспотизма да вездесущих иезуитов. Поэтому все «филиппики» и «сатиры» Юлиуса Эволы, его последователей Е. Нечкасова и А.Дугина против модернизма нужно принимать с известной долей скептицизма и критицизма, всегда помня о тех значительных плюсах, которые принесло человечеству великое время Европейского Возрождения, Просвещения и, в целом, Модерна . Кроме того, уже в античности истинная аристократия стала вырождаться, о чём повествуют и сами античные историки, ведь истинная аристократия зиждется не только на благородстве крови (генов, доброй родословной), но и на благородстве духа (доблести и чести, великомужества — отсюда слово «вельможа» = велий или великий муж), а также на теоретическом и практическом усвоении Традиции (целостного Знания) своего Народа — отсюда слово «знатный» и «знать» как сословие знающих, ведающих, учёных. Однако, и в Элладе и в Латинской Республике, затем Империи аристократы стали забывать духовный и интеллектуальный аристократизм, упираясь только в аристократизм кровно-родственный, наследественный, а позже и вовсе стала позволяться покупка патрицианского, всаднического титулов и шире — «римского» гражданства за деньги, чем тут же воспользовались ближневосточные, иберийские да африканские торгаши, ростовщики и прочие разбойники с большой дороги. С помощью денег, подкупа должностных лиц империи да брачных связей (процесс метисации) с нобилитетом они проникали в эллинистическую и латинскую элиту и стали разлагать традиционные устои Античного Мира. Поэтому не надо идеализировать Латинскую Республику, империю и античность в целом. Касаясь того, что Модерн извратил, перевернул шиворот-навыворот Традиционное Общество, то по этому поводу надобно сказать следующее. Мы уже «Средневековое Общество» не можем называть подлинно Традиционным, ибо аристократия этого общества строилась исключительно на принципе Крови, а не на принципе Духа (доблести, чести, нравственного благородства) и принципе соблюдения подлинного Традиционного Учения (власть Знаний, Ведовства). Аристократы Средневековья — это вовсе не арийские («индоевропейские») аристократы, которые занимали высшее положение в обществе по праву крови, по праву доблести и чести, по праву Посвящённых=Знающих=Знатных и умеющих применять традиционные знания в управлении обществом и общественными процессами, в военном деле. В античном полисе и республике аристократ формально имел те же права, что и остальные полноправные граждане более низших сословий. Но между нобилитетом и гражданским плебсом, аристократами и гражданским демосом шла постоянная внутренняя сословно-классовая борьба за власть, в которой с переменным успехом побеждали и те, и другие. Собственно, сословно-классовый мир никогда и не наступал, пока не появилась имперская, царская власть в эпоху послемакедонского монархического эллинизма и «римского» империализма, когда эллинистические цари и латинские цезари усмиряли аппетиты и амбиции как аристократов, так и плебеев, выстроив сложную систему «сдержек и противовесов» в античном гражданском обществе. Античные граждане были аристократами по отношению к рабам и вольноотпущенникам. Таким образом, традиционная арийская («индоевропейская») аристократия в Европе была давно оттеснена со своих ведущих позиций в античном обществе привилегированным (по отношению к вольноотпущенникам, рабам и метэкам-инородцам, иногородним) гражданским рабовладельческим классом, а вовсе не в эпоху Модерна. Модерн лишь повторил на другом спиралевидном витке истории превосходство и примат гражданского общества, распространив привилегию гражданства на всё население еволпейской нации-государства, когда всеми гражданскими правами и свободами пользуются члены одной нации (например французской), а иностранцы да инородцы-чужеземцы, а также рабы европейских колоний — нет. Однако, и хвалёное дугинистами, якобы, традиционное общество «Средневековья» тоже не чуралось привилегированной гражданственности, опорой которой служили свободные средневековые города и королевская власть. Свободные города (бурги или буржи) в своём подавляющем большинстве имели право на гражданское самоуправление, оборонительные военные отряды, крепостные укрепления и независимость от феодальных сеньоров. Известно, что если крепостной земледелец того или иного феодала сбегал от своего владельца в город, то из буржа выдачи беглого хозяину не было. Беглый в бурже приобретал права вольного гражданина. Городу это было выгодно с точки зрения пополнения дешёвой рабочей силы для различных мануфактур. Самостоятельность городов поддерживала королевская власть, которая опиралась на вольных буржуа в борьбе с излишне усилившимися феодальными сеньорами да в династических конфликтах. Кроме того, средневековый город был средоточием промышленности, финансов и торговли, без чего не могло существовать ни одно централизованное государство. Средневековый бурж не только сохранял традиции античной демократии, но и продуцировал так и непреодолённую христианством классовую борьбу между патрициями и плебсом, где патрициями выступали уже не античные родовые аристократы-рабовладельцы да землевладельцы, а торгово-финансовые и промышленные магнаты-буржуа, которые составили новую — денежную — родовую аристократию толстосумов и плутократов, берущую своё начало в поздней античной империи, в эпоху античного декаданса. Несомненно, что какой-то идейной основой для существования средневекового города и гражданского общества была теория «Града Божьего» латинского христианского богослова Августина, которая давала буржуа религиозно-мистическое и моральное оправдание городской демократии.

Если говорить о метафизике, то, во-первых, она не может быть ни языческой, ни монотэистической=авраамической, ни спиритуалистической, ни идеалистической, ни материалистической и т.д. Метафизика есть метафизика или нет никакой. Если, вроде бы неплохой, философ Е.Нечкасов метафизику помещает в рамки «язычества», то он либо не читал Р. Генона, либо вместо текстов Генона видел фиги (это ягоды такие африканские и арабские). Метафизика как подлинная ТЕОРИЯ находится вне каких либо рамок (религиозных и философских форм) — теологических и философских «измов», ибо все эти «измы» всегда являются не более чем абсолютизациями, экстремистскими гипертрофиями или паталогическими преувеличениями тех или иных аспектов, сторон или фундаментальных элементов Единого Целого, абсолютизациями, которые это Единое разрывают на антагонистические части. Метафизика имеет своим предметом Не-формальное, Без-форменное, то есть, Ничто=Не-бытие=Не-проявленное=Иррациональное=Не-познаваемое=Не-постижимое. И если вы смеете утверждать, что метафизика есть «языческая» или она есть «монотэистическая», то тем самым вы её принципиально и рационально не-определяемый, не-познаваемый, не-формализуемый предмет — Ничто заталкиваете в формалистическую, формальную или формализованную доктринальную рамку (дискурс), будь она «языческой» или «монотэистической» или любой другой, то есть, даёте никак не-формализуемому предмету рациональную ФОРМУ, превращая посредством теологических и философских спекуляций Ничто в Нечто, а Нечто уже приобретает некое бытие, поэтому не может относиться к Не-бытию=Не-проявленному. Следовательно, сие Нечто не может стать предметом метафизики. Оно становится предметом онтологии. Во-вторых, подлинная, а не формалистическая, спекулятивная («языческая» или монотэистическая), метафизика указывает, что Ничто=Не-проявленное нельзя представлять ни как Божественное (Божество, Бог), ни как Не-божественное, ни как Одно (Тотальность, Слитность, Единичность), ни как Многое (Различие, Не-слиянность, Множественность), ни как Единое=Целое, поскольку в Не-бытии невозможно различить каких-либо сторон, элементов или частей для их Объединения в данное Единство, но так же невозможно представить Ничто чем-то Одним=Единичным, ибо Ничто не имеет границ, которые необходимы для признания существования Монады=Единицы. Ничто не имеет Числа, Количества, Свойств, Атрибутов, Качеств и Модусов и каких-бы то ни было Имён и Лиц. Оно также — ни Тьма, ни Свет. Ни Дух, ни Материя, ни Идея, ни Телос (Вещь). Отсюда следует, в-третьих, что Божественное Бытие и любая теогония да теология имеют онтологический статус, а не метафизический. Поэтому Первобожество является Первобытием — первой космической манифестацией (актуализацией) Не-бытия (первым актом превращения Ничто в Нечто, в бытие, имеющее божественный характер). При этом Первобожество имеет дуальную Муже-Женскую структуру, Оно является Единством Мужского и Женского Начал Мироздания (Инь и Ян, Пракрити и Пуруша). От этого Первобожества произошли (родились) все другие мужские и женские боги (Род). Род является Единством Богов или подлинным Единобожием, которое противоположно авраамическому Однобожию. Его структура не патриархальная (патримониальная) или матриархальная (матримониальная) иерархия=подчинение, а СИНАРХИЯ=со-управление, со-трудничество, со-творчество мужских и женских божеств, ХОР-МОНОС (гармония, хоровое единство), ХОР-УМ (форум, хоровой разум), ХОРАЛ (хурал, божественный хор), ХОР-АЛ-ТАЙ (курултай), где АЛ=ЭЛ=ЭЛь=БОГ. Алтарь = Алатырь= АлТур = божественные камень, крепость, мощь, мировая гора (Меру, Аркона). В-четвёртых, глубинная природа человека, как и Богов коренится в Иррациональном = в Ничто, в Неизследимой Бездне. И Боги, и люди являются существами, представляющими собою Единство Не-бытия и Бытия, Иррационального и Рационального (Разумного), Трансцендентного и Имманентного. Таким образом, Единство всех «индоевропейских»=арийских традиций находится не на уровне теогонической и теологической онтологии («катафатики») и даже не на уровне религиозно-теологической «апофатики», а на уровне МЕТАФИЗИКИ, на уровне интеллектуальной метафизической интуиции и Высших Принципов Бытия. Мифология и теология народов является здесь частными случаями развёртывания или этническими реализациями метафизических интенций. Подлинная традиционная аристократия — это аристократия Крови (Генов, Гениев Рода), Духа, Нравственного Благородства, Физического Совершенства, Телесной Чистоты и Одухотворённости, наконец, Знаний (Ведовства, Знахарства. Сакрального Гнозиса, Священной Науки). Модерн в целом можно рассматривать не как антитезу всякой сакральности, а антитезу сакральности авраамической, сакральности авраамического типа. Модерн отнюдь не атеистичен в предельном, тотальном смысле этого слова, он атеистичен в основном по отношению к библейскому и кораническому богу. Модерн не только реабилитировал античную культуру и цивилизацию, он актуализировал «языческое», которое было загнано инквизицией в подполье, как Олимпийские Боги загнали в своё время Титанов в Тартар. Модерн дал «язычеству» выйти на поверхность. Он стал революцией по отношению к авраамизму так же, как авраамизм в своё время был монотеистической, теоцентрической, спиритуалистической революцией по отношению к античной космоцентрической, пантеистической и панпсихической традиции. Модерн ввёл новый тип сакральности. Для него богами стали Человек (антропоцентризм, антропологизм, антропный принцип, социологизм, социальная метафизика, культурологизм, историзм, темпорализм), Сверхчеловек (нео-титанизм, космизм, теория Космического Разума), Разум (рационализм, идеализм, панлогизм, субъективизм, сциентизм, прогрессизм, механицизм, социальная механика, социофизика, социальная инженерия, идеалистическая диалектика, аналитическая философия, лингвоцентризм и логоцентризм, теория ноосферы или планетарного Разума), Материя (натурализм, объективизм, материализм, дарвинизм, биологический эволюционизм, биологизм, витализм, органимизм, эмпиризм, сенсуализм, феноменологизм, экзистенциализм, материалистическая диалектика). Для этих богов не существовало ни античных богов Неба, ни авраамического Однобога. Боги Модерна являются модернизированными, рационализированными, очищенными от Мифоса, от какой-бы то ни было Иррациональности, религиозности, религиозной метафизики, мистики, мистической потусторонности=трансцендентности и антинаучности, богами Природы. Навязчивая, мессианская, прозелитическая, космополитическая, унификаторская, патологически иррациональная, тоталитарная, политическая, насильственная, духовно-деспотическая, унитарная, клерикальная, фискальная религиозность авраамизма настолько была отвратительна и ненавистна деятелям эпохи Ренессанса, Просвещения, гуманизма и Модерна, что они отреклись от всякой религиозности, от всякого Мифоса, от всякого мистицизма, от любой метафизики в пользу Логоса, здравого,практического смысла, Разума и Науки. История культуры по закону маятника качнулась от абсолютизации, религиозной патологии Иррационального (Мифоса) и спиритуализма к абсолютизации, патологической гипертрофии Рационального (Логоса). Сакрализация Мифоса, метафизики и теологии обернулась в Модерне сакрализацией Логоса, Разума и Научных Знаний, сакрализацией Натурприроды, Материи и Человека как её высшего эволюционного результата, как обожествлённого Субъекта мировой истории (а не игрушки Богов, не раба авраамического Однобога), Нового Титана и прогрессивного Нового Титанического Сверхчеловечества, которое эволюционирует не в Вечности, а во Времени= в Темпорале, в Историале. Итак, эпоха Модерна — это не столько революционная реакция на сакральность, на традиционность вообще, в их самом широком, предельном смысле, сколько рационалистическая реакция на авраамический тип сакральности, традиционности, культуры и цивилизации. Модерн антагонистически противопоставил Духу и Душе — Логос, Рацио, Рассудок потому, что авраамизм в своё время до крайности монополизировал, догматизировал, приватизировал Духовный аспект Бытия, тем самым уничтожив античную свободу Духа, Мысли и мягкость, подвижность нравов, заменив их на духовный и моральный деспотизм церкви. В этом контексте модернистский демократический, гражданский национализм (сначала в рамках национал-феодального абсолютизма, а затем буржуазного национализма) явился спасительной реакцией на религиозно-авраамический монополизм, клерикализм, империализм, мессианский глобализм, космополитизм, унификационизм и унитаризм. Естественно, что буржуазный=бюргерский, городской национализм вернул к жизни некоторые социально-политические традиции античных республик и полисной демократии, сакральную идею гражданского единства которых заменив на идею национального гражданства, гражданского равенства, идею политической нации, идеологию национально-гражданского и национально-культурного единства. Это было явным плюсом социальной трансформации Модерна. Минусом буржуазного национализма стала новая «аристократия», новый «нобилитет», новое «патрицианство», основанное не на античном аристократизме Крови, Духа, Нравственного Благородства, Физического Совершенства, Чистоты и причастности к Сакральному Инициатическому Гнозису, а на плутократическом базисе, на ростовщичестве, на капитализме, на торгово-денежных и вообще рыночных отношениях. Но финансово-олигархическая плутократия — это уже декаденствующий финал Модерна (эпохи Просвещения), его упадок, пришедшийся на 19 и первую треть 20 века. Торжество финансовой олигархии и первая победа буржуазного либерализма над буржуазным национализмом, возникновение политико-социалистических и экономических учений, перевод Западной Цивилизации в плоскость борьбы между капитализмом и социализмом-коммунизмом — это начало Постъмодерна. Модерн вовсе-уж не был таким эгалитарным, как полагают некоторые «консерваторы». Существовало в той или иной степени равенство всех граждан перед законом (понятие юридической, судебной справедливости, соблюдения законных прав и свобод граждан), но не было равенства сословий и классов национального сообщества. Было имущественное неравенство (бедность и богатство), неравенство в получении доступа к высшему образованию, к качественному здравоохранению, так или иначе люди из низших гражданских слоёв общества в большинстве своём не могли сделать государственную и военную карьеру, сталкиваясь с «аристократическими», «патрицианскими» ограничениями. А чем, собственно, отличается культур-национализм от культур-этнизма? В чём разница между национальной культурой и этнической? Да в том, что национальная культура — это светская, свободная от всякой религиозной монополии, монопольной сакральности (от принуждения к одному типу сакральности), от всякой государственной религии, государственного религиозного культа, клерикальной, «духовной» цензуры, морального и религиозного деспотизма да догматизма культура. Нельзя силком, полицейскими, юридическими, этатическими, клерикально-фашистскими, религиозно-фашистскими и социально-фашистскими методами навязывать гражданам национального государства никакую религию, никакой религиозный культ. Национальное государство должно дать право на существование этническим религиям, этническим культам, этническим традициям, этническим традиционным учениям, доктринам, право на их практическую реализацию на своей территории. Но оно должно, в то же время, соблюдать принцип духовной, религиозной и культурной терпимости, принцип свободы совести, свободы слова, свободы мысли и собраний, в тоже время не допуская свободы разрушительных, антинациональных, антиэтнических идей, партий и прочих сообществ, тех, кто преступно покушается на Национально-Государственное и Земское Единство, кто вносит национальный разкол по идеологическому, религиозному, этническому и этно-культурным признакам. С этой точки зрения, никакой «языческий» этнизм или традиционалистский этнизм не вправе рассчитывать на государственную или духовную монополию в национальном сообществе. Любой «клерикализм», любая безудержная апология конфессионализма, будь то авраамическая или «языческая», любая горделивая, фанатичная религиозная, политическая или идеологическая претензия на обладание Универсальной, Абсолютной Истиной, на Истину в последней инстанции должны быть под юридическим и этическим запретом. Единство Нации, Национальной Земщины и Национального Государства превыше всего! Однако, здесь необходимо подчеркнуть, что Национальное Государство — это отнюдь не над-этническое, над-конфессиональное, над-культовое государство. Это государство ЭТНИЧЕСКОГО БОЛЬШИНСТВА. Поэтому государство такого большинства, и сие приципиально важно, будет в своей культурной политике поддерживать ИзКоные, Родные Культ и Культуру, Традицию этнического большинства, его ИзКоную Культовую Организацию (конфессию, общину). Это не означает, что Изконый Культ будет признан национально-государственным и обязательным, но ему, как приоритетной, коренной традиции, будет оказано всяческое содействие на всех государственных уровнях вплоть до институтов фундаментальной и прикладной науки, высшего и среднего образования, воспитания и государственных культурных, в узком смысле, учреждений. Все инородные, иноземные, заимствованные, интернациональные, над-этнические, над-национальные, космополитические, авраамические Культы, Культуры и Религии этнических и религиозных меньшинств и сами эти меньшинства как таковые получат этно-культурную и религиозную автономию в рамках Национального Государства Этнического Большинства, но без права на экс-территориальность и этническую государственность. Культы, культуры этнических и религиозных меньшинств получат право на реализацию своих целей, своего традиционного образа жизни не за счёт национал-государственного бюджета, а за счёт средств этнических и религиозных общин. Финансирование этно-культурных и религиозных меньшинств из государственного бюджета возможно только на праве сохранения культурного и религиозного многообразия страны и на основе того материального, культурного и духовного вклада в «копилку» национал-государственного достояния, который сумели сделать данные меньшинства. Если говорить конкретно о будущем Руском Национальном Государстве, то оно есть не только государство Руского Этнического Большинства, но и Общеруское государство — государство Малой, Белой и Великой Руси и шире — Славянское, радеющее о Всеславянском Единстве, Единстве Славянских Этносов и Славянских Культур, Славянских Этнических Традиций и, мало того, о Единстве Арийской Расы на основе синтеза арийских («индо-европейских») культов и культур, которая ныне близка к исчезновению и полному вырождению. Но и это ещё не всё. Руское Государство — это Туранское государство. Это Великий Туран — континентальная Евразия. Русы потомки не только Ариев, но и Скифов=Сармат=Саков=Рус-Аланов=Ордынской Тартарии, Гогов и Магогов (Моголов, Монголов).

Наконец, скажу в этой связи несколько слов о произхождении славяно-руского слова «Бог». Оно восходит вовсе не к «праиндоевропейскому» корню *bhag, а «бык», «бугай», «буг». Бог = Буг это туранское (монгольское — не путать с современным монгольским языком) слово, синоним слова «Тур» = бык, мощь, крепость, мост, сила, башня, а также медведь. Бугаем по словарю Даля называли очень рослого, сильного, могучего человека. Таким образом, «бог» для славяно-русов означал персонификацию величайшей силы или мощи, могущества, просто нечеловеческую Силу. Отсюда туранское название воинов — богатырь=богаТур («буй=бой-=вой=воин Тур Всеволод»)=батыр=бахадур=багатур=баадур=будур=батор (венгерская династия Батори, Стефан Баторий=боготур, столица Монголии Улан-Батор=буквально конник-богатырь) или ВИТЯЗЬ = воплощение огромной жизненной (вита=жизнь) Силы, или просто «бур» = бурый, сильный, как медведь (отсюда «бурить» и «буреть»). Что касается слова «Gott», то тайну этого слова вскрывает руское слово «ГОДНЫЙ»= Благой=Полезный=Ходовой. «Год» и «Ход» слова одинакового корня. Годный = Ходовой. Годить=Ходить. Славянское слово КАРАГОД=КОЛОГОД=ХОРОХОД= календарное, годовое движение, ход бога солнца=Хорса=Хора=Гора. Есть и руский богатырь былинный — Ставр Годинович явно готского, скифского, туранского произхождения.