Theologia Paganorum — теология язычества или языческая теология.
Теологические чтения #5 о языческой онтологии манифестационизма и креационизме.
Приветствую, господа.
В наших выпусках и текстах мы регулярно используем термин «язычество» как синоним понятия «традиция». Пришло время подробнее остановиться на этом слове и его гранях.
В греческом языке «народ» обозначался словом ἔθνος — «этнос», от него происходит латинское слово ethnicus — «народный».
При переводе Библии в церковно-славянском языке было сконструировано слово ıảзы́цы — «языци», то есть народы. В русском языке это слово играет важнейшими красками. От него происходит само слово «язычество». При этом оно накрепко связано с понятием «народа», то есть язычество — это народничество, языци — народы, язычник — народник. В такой оптике язычество становится синонимом понятия «традиция» в русском языке. Само слово «языцы» в значении «народы» использовалось и после христианизации, то есть оно не появилось в одночасье как оскорбительный ярлык. Более того, в самом слове содержится отсылка к «народному» (народной вере) в противовес княжеско-элитарной иноземной религии.
С другой стороны, оно также напрямую отсылает к речи и языку народа. Добавим к этому понимание традиции как не только словесного (заклинания, славления, речи, молитвы — Мифос), но и материального (вышивка, резьба, зодчество, керамика и т. д. — Ремесло) и поведенческого (ритуалы, обычаи, обряды, войны, союзы — Этос) наследия, которое в совокупности образует язык, на котором каждый народ общается с Божественным и Богами. Получается особая семантическая ось или тесно связанные окрестности слова «язычество»: народ-язык-традиция или иазык-язык-язычество.
В английском и немецком языках есть близкий по смыслу термин folkish/volkisch. Язычество — это этно-религиозный феномен и идентичность.
Но язычество этим не исчерпывается. На уровне теологии и философии мы можем дать другое определение «язычества», которое будет четко определять его сущность и конкретно отделять все богатство языческих традиций от трех авраамических религий.
И здесь мы обращаемся к онтологии. Термин «онтология» состоит из двух греческих корней: ὄντος — сущее, то, что есть, и λόγος — учение, наука. Онтология занимается вопросами происхождения и фундаментальной природы всего, что есть, мира, Космоса и сущего в целом.
Так вот, на уровне онтологии язычество — это манифестационизм. Слово «манифестационизм» происходит от латинского manifestare, что означает «проявляться», «раскрывать себя». Согласно доктрине манифестационизма, мир и всё сущее есть проявление Божественного, его самораскрытие. Иными словами, Божественное — Боги или высший Бог — является истоком и родителем мира и людей. Между Богами и миром нет непреодолимого разрыва природ, но только разница в уровне, масштабе проявления.
Все язычники — манифестационисты. Это проявляется в знании о том, что мир представляется целым (холизм), что мир и Боги / Божественное начало — связаны и едины, что люди (народы) — это потомки богов, духов или мифических первопредков, которые сродни Богам. Отсюда, как лепестки и ветви, разворачиваются все следствия, включая и почтительное уважение к миру, природе (условная экологическая повестка в язычестве). Можно вспомнить известную формулу о тождестве и отражении макрокосмоса в микрокосмосе.
Манифестационизм говорит о принципиальной недвойственности. Продолжая метафору Дерева, Мирового Древа, можно заключить, что манифестационизм — это парадигма леса, который связывает Землю и Небо. При этом в некоторых традициях считается, что Мировое Древо корнями уходит в Небо, а кроной расстилается по Земле. Тогда источник Мифоса — это песенный сказ Богов о появлении мира, который люди расслышали в лесной ночи.
Абсолютно противоположным образом выстраивается онтология авраамических религий, которые мы можем называть религиями креационизма. Креационизм — от слова creatio, то есть творение. Бог, Иегова или Аллах творит мир из ничто. Creatio ex Nihil. К тому же в авраамическом происхождении мира выделяется только Логос, то есть он изначально несет в себе зерно сухой рациональности и материализма, которые разворачиваются значительно позже, в эпоху Просвещения.
В креационизме Бог и мир имеют принципиальное качественное различие, Бог есть исток и бытие, а мир и люди подобны глиняным креатурам. Соблюдая жесткую монашескую аскезу, максимум что может человек — это приблизиться к Богу, но никогда — слиться с ним или раскрыть свою собственную Божественную природу.
Тем самым креационизм утверждает принципиальный онтологический дуализм. Парадигмальным символом креационизма является пустыня: голая земля и одинокое, до самого горизонта, небо. Между ними нет ни соединяющих их высоких и крепких деревьев, ни монументальных гор (Олимп). Известно, что в древности ареал появления креационизма, Ближний Восток, был плодородным зеленым краем, но уже очень давно он представляет собой пустынную картину. Вопрос: что является здесь причиной — опустынивание земли вследствие появления учения о творении из Ничто и оторванном от мира Боге либо появление этого учения именно здесь, потому что породившие его народы не видели в окружающем ландшафте и его метафизике никаких путей к Богу? Вопрос открытый и, наверное, представляющий собой замкнутый круг.
Также очевидно, что эти онтологические позиции невозможно привести к согласию; они воплощают принципиальную дихотомию.
Тем не менее из истории известно, что везде, где коренные традиции разных народов были заменены на христианство или ислам, появился феномен двоеверия. Сущность двоеверия заключается в наложении и смешении языческой культуры и мышления с новыми догмами и учением. Для христианства размытие его положений и формирование апокрифов (внеканонических текстов) в народной культуре — это ересь, которая означает отпадение от веры. В большинстве случаев в двоеверии языческие мышление, логика и структуры остаются внутренним каркасом и содержанием, тогда как христианская терминология и истории, например жития апостолов и святых, являются лишь внешней оберткой. Так, святые принимают на себя атрибуты и функции языческих Богов, заменяя их в календарные праздники и в народных преданиях, песнях и сказках. То есть, языческий компонент сохраняется в двоеверии по преимуществу, хотя и сильно изменяется по своему содержанию. В христианском богословии до сих пор нет единого мнения об этом феномене, который они называют «народным православием», но позиция, считающая его полем ересей, довольна сильна.
Но это то, что касается народного уровня: фольклора и этнографии.
У двоеверия есть ещё один, высокий уровень — это когда элементы языческой теологии, мифов и философии проникают внутрь богословия авраамических религий и меняют их содержание изнутри. Яркие примеры — это внедрение элементов учения Платона и неполатонизма, а также аристотелизма, стоицизма и других в корпус христианского учения (например трудами Гемиста Плифона в эпоху Возрождения или прямым текстом в трудах Майстера Экхарта); а также следы зороастрийского и индийского учений в исламском суфизме. В предельных случаях, таких как тот же Гемист Плифон, о. Павел Флоренский, Дмитрий Мережковский или Николай Кузанский, это приводит к призывам возродить язычество на равных с христианством либо так или иначе придти к единому знаменателю, заключить религиозный мир.
Ещё мы можем выделить языческие структуры и нарративы даже внутри богословия наших оппонентов и тем самым деконструировать их веру, показать, что некоторые их постулаты и ценности заимствованы, а мышление протекают по нашей логике и лекалам.
Подытожим все вышесказанное тем, что язычество — это не только конфессия, обычаи или фольклор. Это — особая онтология и парадигма мышления. Язычество — это язык выражения священного и проговаривания Мифоса, различных мифов. Как и любой язык, язычество допускает разнообразные высказывания, главное — чтобы они были корректными и соответствовали грамматике самого языка, то есть были в рамках коридора гетеродоксии манифестационизма.
1) «Язычество» не совпадает с Традицией, ибо Традиция универсальна (Одно, Единое Предание, Наследие, Единый Культ и Единая Культура) хотя бы потому, что некогда существовала единая арийская расовая («индо-европейская») общность (суперъэтнос), которая затем в силу множества обстоятельств распалась на субъэтносы. Таким образом, «язычество» — это субъэтнические геолокации и реализации Единой некогда Традиции, Единого Культа и Культуры. 2) Я не знаю ни одного случая, когда народы, практикующие так называемые «языческие» культы, сами называли бы себя «язычниками» или «погаными». Пусть господин Нечкасов приведёт пример хоть одного такого случая, тогда я — славянин — соглашусь с определениями «язычество» и «паганизм». У народов, практикующих неавраамические культы, не было таких самоназваний. Поэтому г. Нечкасову и его сторонникам не следует навешивать клерикальные ярлыки на этнические культы (традиции) и мировоззрение наших предков. Именовать себя «язычниками» — это всё равно что махать красной тряпкой перед быками (клерикалами, продажной, ангажированной, официозной академической наукой и государствами, использующими авраамические религии в политических целях). Не менее предосудительными являются клерикальные ярлыки «поганые» и «паганизм». Такие понятия никак не могут быть народническими, поскольку в латинском языке слово «паганус» означает «сельский, деревенский». Но сельское, деревенское население — это лишь часть народа (этноса), это земледельческое сословие. Поэтому называть «паганизмом» как сугубо сословным термином в общем и целом народные мировоззрение и культ наших предков по меньшей мере некорректно, даже принимая во внимание то обстоятельство, что эти мировоззрение и культ сумело сохранить именно земледельческое сословие («класс»). От того, что деревенские общины сохранили общенародное наследие=традицию, вовсе не следует, что теперь эту традицию надо называть «поганой» по примеру монотэистических клерикалов и городской, оторванной от народной культуры, интеллигенции. Тем более, что сами земледельцы народную традицию, которую они подвижнически хранили и культивировали, никогда не называли «паганизмом». Таким образом, кличка «язычники», «поганые» и «паганизм» — полностью лежит на совести клерикалов и таких религиоведов, как г. Нечкасов. 3) Мало того, доавраамические последователи этнических культов и мировоззрений никогда не называли их «религиями» и «религиозными» учениями. Вполне возможно, что они называли их Родным, Народным Преданием (Наследием) или Завещанием (Вестью, Веданием, Исповеданием, Заповедью, Заветом) Пращуров (Предков, Богов), но никак не религией и не язычеством. Называли ли наши Руские, Славянские Пращуры своё Предание Православием или Древлеправославием (Славлением Прави, православлением) — это всего лишь историческая гипотеза. Исторической гипотезой также является и название нашего Родного Предания «славянством» от слов «слава, славление» или «слово, словене». Тем не менее, слово «славянство» исторически закрепилось как наименование нашего Родного Предания и как наименование подрасы общей арийской («индоевропейской») расы. Поскольку российская церковь греко-римской версии иудео-христианства незаконно присвоила себе имя «православия», я лично придерживаюсь того мнения, что «славянство», «славизм» (в более конкретном смысле — русизм) — это более или менее адекватное реальности название нашей Народной Традиции, не касаясь спорных вопросов арийских антропологических и генетических корней «славянской подрасы» и «Ведизма», хотя в целом Ведовство=Знахарство — это мировоззренческая и культовая суть Славизма-Русизма. 4) Однако, есть другое толкование слова «язычество». Оно толкуется не как «этникос», а как совершенно конкретный культ арийских («индоевропейских») богов Азов=Асов=Асуров и поэтому произносится как «АЗЫЧЕСТВО». Культ богов войны и воинов Азов=Асов=Асуров, естественно, вызывал ненависть греческих и латинских иудео-христиан да клерикалов, поэтому они прозвали народы АЗии=АСии, практикующих культ Азов=Асов «язычниками». Не от воинов ли азов=асов произошли слова «язва» и «язвить», поскольку асы серьёзно надоедали своими военными набегами иудео-христианскиим городам, крепостям да поселениям? 5) Конечно, есть большая научная проблема, как в самом общем, самом широком смысле идентифицировать неавраамические и доавраамические культы и мировоззрения (традиции, предания), не попадая в плен круга монотеистических, библейских, авраамических, клерикальных понятий=ярлыков? Я предлагаю заменить спорные, неадекватные исторической реальности термины «язычество» и «паганизм» на «этничество», «этнизм», «этноцентризм», «этнофилию» «этнофилизм» = традиционалистское народничество и шире — традиционалистский расизм, которые не надобно путать с шовинистическими нацизмом и расизмом, с теориями расового, этнического и национального превосходства, с пропагандой расовой, этнической и национальной ненависти. Традиционалистский этнизм ни в коем случае нельзя смешивать с этническими (этноцентрическими) и национальными религиями. Такая идентификация не адекватна этнокультурной реальности, ведь, например, иудаизм и христианское монофизитство являются этноцентрическими, национальными религиями евреев и армян. Также нельзя путать Единую Универсальную Традицию с космополитическими, политико-экуменическими, имперскими, унитарными, унитарно-глобалистскими авраамическими религиями иудео-христианства и ислама или наднациональным унитаристским учением буддизма. Универсализм есть мировоззренческое, культурное Единство (Союз) в многообразии, но не религиозные космополитизм, империализм, экспансионизм, унитаризм и унификационизм авраамических и буддийских доктрин. Христианство и ислам с самого начала возникли внутри авраамического иберийского северо-африканского и ближневосточного культурного сообщества как иудейские этноцентрические религиозные секты (сказано Иисусом «Я пришёл к заблудшим овцам дома=народа Израилева», а Магомет стал религиозным пророком прежде всего арабского этноса), а затем в иудео-христианстве и мусульманстве родились мессианские настроения и устремления, которые выразились в агрессивном религиозном прозелитизме, экспансионизме и империализме, приняв космополитический, унитаристский и унификационистский характер. То есть, учение узко-этнической израильской христианской секты и столь же узко-этнического арабского магометанского учения навязывалось посредством инквизиции + крестоносных войн с «язычниками» и исламских войн с «неверными»=кафирами всему миру, заканчиваясь мировоззренческой и культурной унификацией родо-племенных сообществ=народов и их культур (этникосов) в унитарно-имперские эйкуменосы. Эта в сущности мировая религиозная революция насильственно прерывала не только некогда Единую Универсальную Космическую и Космоцентрическую Традицию Золотого Века, но и этнические, этноцентрические традиции как геолокальные реализации Традиции Мировой.
6) Далее. Монотеистический креационизм можно определить как трансцендентальный индивидуализм, ибо монотеизм — это никакое не Единобожие (= союз, симфония, гармония=Хор Монос, синергия, родовое, космическое Единство Богов), а Однобожие, даже в случае иудео-христианской Троицы, поскольку Три Лица — это не родовой союз трёх отдельных Богов, а всего лишь ипостаси, лики-маски, аватарные проекции одного и того же, одноприродного трансцендентного Божества, а Иисус Христос как ипостась данного Божества — это его не более чем материальная, телесная, антропологическая проекция, не обладающая никакой собственной, самостоятельной индивидуальностью или личностью, то есть, это живой лик, икона, но не самодеятельная личность в подлинном онтологическом смысле. Однобожие — это абсолютный трансцендентальный индивидуализм и субъективизм, поскольку кроме одного, единственного авраамического бога, одного, единственного божественного субъекта, находящегося по ту сторону его творения (как художник находится по ту сторону своей картины), для монотэистической теологии и догматики не существует. Существует только трансцендентальный Субъект, а Творение (Произведение) существует лишь постольку, поскольку имеет бытие его Творец — Однобог. Без Творца, без энергии творца Творение бытовать не может. 7) Монистский манифестационизм — это так сказать божественный имманентизм — другая теологическая крайность, созданная в противовес индивидуалистическому трансцендентализму, теизму и теоцентризму. Имманентизм в сущности есть пантеизм, признающий Вселенную порождением Одного Изначального Божества, который суть Единство во Множестве своих порождений и Единство как симфонический, гармонический Союз (Хор) данного разнообразного, различного, раздельного Множества, всех аспектов божественного Космоса. Между тем, холистическое или диалектико-холистическое учение отвергает и опровергает монистический имманентизм, как гипертрофическую абсолютизацию имманентного аспекта Единого по отношению к Его трансцендентному аспекту. Холистическая диалектика утверждает Единство=Синтез Трансцендентного и Имманентного как Единство Не-Бытия и Бытия. Отсюда, по холистическому философскому и метафизическому учению, Бытие (как божественное, так и не-божественное) есть проявление Не-Бытия, есть обнаружение Не-Бытия в Бытии. Но тут нет никакого метафизического субординационизма, ибо Не-Бытие и Бытие взаимообусловлены, взаимозависимы, как матрица и патрица. Не-Бытие не может не проявляться, не становиться Бытием. Бытие=Сущее не может существовать или бытовать без бездонной несотворённой Энергии, без иррационального, стихийного, спонтанно-витального Стремления, иррациональной, спонтанно-витальной Воли Не-Бытия к своему Бытию и Власти над своим Бытием=Сущим, то есть, к Жизни и Самообладанию. Таким образом, Изначальное Космическое Божество = Сущее в Единстве Его Мужского и Женского аспектов и как Божественный Муже-Женский Супружеский Союз, Божественная Пара есть иррациональное, стихийное, спонтанно-витальное, стохастическое оборотничество Не-Бытия в Бытие, Проявление Не-Бытия, Проявление первого уровня или первого космического порядка, за которым следуют проявления других уровней или порядков — Сыновья и Дочери первой пары Богов, затем их божественные внуки и так далее вплоть до тонко-материальных (психофизических), плазмоидных, духовно-огненных, не-человеческих (демонических, минералоподобных, растениевидных, грибовидных, звериноподобных, птицеподобных рыбоподобных, рептилоидных, инсектоидных, червеобразных) и человеческих (гуманоидных) космических «рас», а также стихийных порождений Эфира, Огня, Воздуха, Воды и Земли, порождений Прави, Нави и Яви.
8) В авраамической религиозной онтологии с самого начала заложено непреодолимое логическое противоречие. Авраамический бог сотворил Мир ex nihilo. Но тут же возникает вопрос: а Ничто находится вне этого Бога или данный бог и есть это самое Ничто? Если Ничто=Не-Бытие находится вне Творца, то тогда появляется независимое от Него Ино-Бытие, из которого Он берёт средства для своего творчества и Творения. В этом случае, авраамический бог теряет статус Абсолюта. Он ставится в относительное положение перед Ничто, то есть, появляется признак некой детерминации, зависимости Творца от Не-бытия. Логически возникает вопрос о происхождении самого Творца и вопрос о его абсолютной единственности и неповторимости. На эти метафизические вопросы у авраамических теологов нет разумных, логичных ответов. Они говорят: Творец безначален, Он существовал всегда, Он никем и ничем не порождён, не сотворён, Он вечно будет существовать. Таким образом, метафизический вопрос о Не-Бытии вне Творца, о его Ино-Бытии никак не обсуждается, его сии теологи старательно обходят стороной. «Верую, ибо абсурдно!» — заключает христианский богослов Тертуллиан. И нас призывает слепо верить в этот метафизический абсурд, указывая, что человеку невозможно постичь истинную природу Творца, противореча библейскому утверждению о богоподобии Человека. Но если Человек подобен своему Творцу, то у него должен быть и богоподобный разум и богоподобные познавательные способности, позволяющие ему, наконец, познать истинную природу своего Создателя. Ан нет. Авраамическая теология упрямо придерживается догмата о непознаваемости природы Творца Вселенной человеческими разумом и наукой. Однако, если Человек не может познать природу своего Создателя, то он и не богоподобный Человек вовсе с богоподобным-же разумом, а попросту биоробот с заложенной в него Творцом операционной программой (матрицей), за рамки которой биоробот выйти не может, то есть, его познавательные возможности и способности строго ограничены данной биокиберматрицей. Понимая, что такая библейская метафизика ведёт в гносеологический тупик, в котором человек предстаёт безвольной и безответственной марионеткой (не субъектом истории, а объектом) трансцендентного Божества, христианский метафизик и богослов Дионисий Ареопагит отождествил метафизическое Не-Бытие и трансцендентного Бога. Однако, такое тождество ошибочно не принимает во внимание того логического обстоятельства, что Ничто=Не-Бытие потому и Ничто, что ему невозможно дать никакого положительного определения, кроме апофатических негаций. Но такие определения, как «Бог», «Творец», «Создатель», «Божественный Отец», «Всевышний» и т.д. — это отнюдь не метафизические, апофатические = отрицательные «имена», а катафатические = утвердительные, положительные, онтологические. Следовательно, Ничто невозможно определить ни как Бога, ни как Творца, ни как Божественное, ни как Не-Божественное, ни как Отца, ни как Мать, ни как Прародителя, никак Не-Отца, Не-Мать и т.д. Ничто есть Не-Именуемое, Бездна Не-Исследимая, Ungrund, следовательно не может отождествляться с трансцендентным богом, пусть и получившим эпитет «непознаваемый» или заслонённым теологической абстракцией «абсолюта», «абсолютного», «неопределённо-божественного».
9) Утверждать, что Бог Творец сотворил Мир ex nihilo, значит утверждать дуализм Божественного Бытия=Сущего и Не-Божественного Ино-Бытия=Ничто=Не-Бытия, что противоречит логике монотэизма (Однобожия, трансцендентального индивидуализма и субъективизма) и логике теистического, религиозного монизма-имманентизма (пантеизма). 10) Никакие так называемые «языческие» или этнофильские, космоцентрические вкрапления в авраамические религиозные системы, никакое «двоеверие» не засыплют пропасть между принципиальным Однобожием, пантеистическим манифестационизмом и не-религиозной славистской, славянской, русистской, ведунической=знахарской философией диалектического холизма. Однобожие есть гипертрофированная, антикосмическая, антиприродная абсолютизация (радикально-экстремистская крайность) аспекта «Единичности» в разрушительный ущерб аспекту «Множественности», аспекта «Индивидуального», «Особенного» в разрушительный ущерб аспекту «Общего» («Родового», «Видового», «Хорового» и т.д.). Тогда как диалектический холизм утверждает в онтологическом смысле Единство Единичного и Множественного, Индивидуального, Особенного и Общего, в сакральном, культовом смысле Единство Однобожия и Многобожия, монотеизма и политеизма, Божественного Трансцендентного и Имманентного, Потустороннего и Посюстороннего, Единство Нави, Прави и Яви в их синтезе, синархии, симфонии и синергии. Абсолютизация политеизма (божественной множественности до дурной безконечности) — это другая теологическая крайность, разрушающая божественную синархию и хоровую симфонию божественных сил, энергий, состояний Вселенной.
11) Есть довольно правдоподобная религиозно-историческая гипотеза, что иудаизм и мусульманство возникли как проторелигии иберийских племён — кочевников песчаных пустынь Северной Африки и Ближнего Востока. Не видя ничего, кроме знойного, палящего солнца пустыни — пекельного Солнца, пустынной, безводной, почти безжизненной земли, населённой множеством песчаных рептилий — змей и ящериц, и звёздного + лунного Неба, эти племена или народцы возненавидели сухую, неплодородную землю, безплодное пустынное женское земное начало, а вместе с этим возненавидели и всякую плоть, всякую телесную жизнь и обратили свой взор к всевышнему, палящему одинокому Солнцу, которое они признали своим Единственным Богом. Так возник иберийский прототип монотеизма=Однобожия. Этот пустынный, пекельный солнечный бог был для кочевников-иберов не только физической реальностью, но и последним неопровержимым выводом их ума, их этнической рациональности: «Бог Один Единственный, Небесный и других богов не существует, а Луна есть ночное, слабое, бледное отражение яростного, огненного, жгучего, ревнивого и мстительного небесного Бога, как женщина есть слабое отражение мужчины-воина — «слабый пол». Несомненно, что тотемическими атрибутами такого пустынного Бога стали песчаные рептилии — ящерица или змея, а сам Бог пекельного Солнца стал являться иберам в образе рептильного гуманоида — Сета-Амона-Омена-Омана-Аминя-Ра, ведь ящерицы и змеи — твари холоднокровные и, чтобы выжить пустынной холодной ночью, они весь день греются на жарком солнце, подпитываются, как электро-батарейки, горячими солнечными лучами. Не случайно библейские Адам и Ева были НАГИМИ или НАГАМИ — полу-людьми или полу-змеями. Так, первой женой Адама, которую он отверг, была, по библейской апокрифической легенде, девица Лилит — женщина со змеиным хвостом, ставшая впоследствии демоницей, мстительной бестией, которая мстила Адаму и адамитам за то, что Адам некогда её отверг. Но Сет являлся иберам-кочевникам и в образе Осла, ведь осёл самое распространённое наряду с верблюдами неприхотливое, тягловое животное в пустынях Африки и Аравии. Иберы, привыкшие жить в пустынях, и рациональным, очевидным путём пришедшие к солярному, небесному Однобожию, поселяясь в северной Палестине, в дельте Нила, в северном Средиземноморье и Месопотамии, в междуречье Тигра и Ефрата, сравнивая свою крайне аскетичную, кочевническую жизнь на голой, выжженной пекельным солнцем, земле, безсознательно, инстинктивно ненавидели тамошнюю буйную растительность, леса, витальное торжество плоти, блеск и очарование городов, и, что логично для моносолярных поклонников, разнообразие политеистических культов, в которых в основном доминировал божественный матриархат и матримонизм, феминистический культ Матери-Земли (Исиды, Астарты=Иштар=Астарот, Кибелы и т.д.). Соответственно, они как солярные монотеисты называли политеистов-иноплеменников (египтян, хеттов, ханаанеян, филистимлян и прочих) «язычниками», «гоями», «акумами», а за их любовь к телесным, природным. естественным радостям жизни — животными, «клипот». И когда иберы=хибиру=куберы=иверы воевали с этими «язычниками», они воевали с ними, как с «животными», как со «зверьми», как с «варварами», не знающими Одного Единственного Небесного Бога Пустыни. Воюя с «язычниками», кочевники-иберы разрушали и сравнивали с землёй не только их города, но и изображения их многочисленных богов, сжигали и вырубали все священные, сакральные лесные рощи, посвящённые этим богам, разрушали храмы и прочие сакральные культовые места, святилища, оскверняли их места Силы. Моисей явился для иберов-кочевников лишь формализатором, догматизатором и законодателем их давнего стихийного религиозно-монотеистического вероучения.
12) Поэтому нет ничего странного в том, что солярно-пекельное Однобожие иберов-кочевников позже стало выражаться в классическом религиозно-монотеистическом трансцендентальном индивидуализме и субъективизме, ведь одинокое солнце пустыни казалось жильцам безкрайних песков совершенно недосягаемым и непостижимым, трансцендентным Божеством Неба. Ведь пустынный ландшафт не давал никаких свидетельств какой-либо связи Неба и Матери-Земли ни в виде обильных дождей, ни в виде высокоствольных лесов, которые бы метафорически и символически связывались бы с Древом Жизни или космическим Древом Мироздания, ни в виде огромных, скалистых гор, как верно заметил господин Нечкасов. Таким образом, между Небом с одиноким Солнцем и пустынной Землёй разверзалась непреодолимая бездна, ставшая затем не физической, а метафизической бездной, которая позже преодолевалась лишь с мифического божьего произволения посредством так называемой «лестницы праотца Иакова» или «колесницы пророка Еноха». Но такие исключения лишь подтверждали трансцендентальное правило.
Пересвет Болтёнков
16 апр в 0:46
ЯЗЫЧНИК —
искуственно придуманное христианскими книжниками слово, ранее не существовавшее, специально, для обозначения нового понятия, к которому относили всех не-христиан.
То, что «язычник» переводится как «языцы» — «народ»(ы) — бред сивой кобылы. Никак оно не переводится, ни с какого языка.
«Само слово «язычник» — paganus — только с началом истории христианства стало синонимом всех известных пороков, ранее в иудейской среде определявшихся словом goyim. Изначально же paganus означало либо «гражданское лицо» (в противоположность воину), либо «селянина» (в противоположность горожанину). Все прочие оттенки смысла позднее привнесло христианство». (Николас Томас Райт: «Что на самом деле сказал апостол Павел»).
Если уж Вы следуете исконной НАРОДНОЙ традиции, так её и называйте. Иначе получается, что не называетесь, а обзываетесь христианским термином.
С уважением.